— Как вы попали на корейскую войну?
— В 1950 году я служил командиром звена на аэродроме в подмосковной Кубинке. Во время первомайского военного парада мы показали над Красной площадью наш новый истребитель МиГ-15. А в октябре к нам в Кубинку приехал заместитель командующего ВВС Московского округа. “Американская авиация бомбит Северную Корею, стирает с лица земли целые города, сжигает напалмом деревни,— сказал он.— Правительство разрешило выезд в Корею летчиков-добровольцев с самолетами. Кто желает?”
    Захотели все. Но отобрали в основном тех, кто воевал в Великую Отечественную.
    Наши МиГ-15 разобрали, погрузили в товарные вагоны, и через семь дней

мы добрались до Маньчжурии. Здесь по ночам ехали с потушенными огнями и зашторенными окнами: опасались обстрелов со стороны хунхузов — китайских бандитов. Прибыли в Дунфын на бывший японский аэродром. Собрали самолеты и стали тренироваться — все-таки мы 5 лет не воевали, необходимо было восстановить боевые навыки. Параллельно обучали корейских летчиков.
    Через два месяца мы передали корейцам свои самолеты и переехали в город Даньдун, в 10 километрах от реки Ялуц-зян, разделяющей Китай и Северную Корею. Там нас ждали новые самолеты. Разместились в бывших японских казармах. И начались боевые вылеты.
— Какие задачи стояли перед вами?
— Мы подчинялись только советскому командованию. Вылетали по сигналам РЛС, которые сообщали о приближении американских самолетов. Наша основная задача

была не столько сбивать их, сколько мешать им бомбить. Поэтому наши самолеты даже не имели маскировочной окраски — блестели на солнце, как алюминиевые кастрюли, видно их было издалека. Это был сигнал американцам: мы приближаемся.
    Поначалу мы пытались скрывать свою принадлежность к советским ВВС. Летали в китайской униформе, с корейскими опознавательными знаками. Так и говорили: “Форма китайская, знаки корейские, душа русская”. Одно время нас заставляли даже переговоры в воздухе вести по-корейски. Писали на планшете основные фразы и команды. Надо скомандовать, что поворачиваем налево,— читаешь соответствующую запись. Тебе отвечают по-корейски — ищешь в своей бумажке, что это значит. Это было очень неудобно, так что скоро пришлось от этого отказаться и говорить по-русски. Американцы записывали все наши разгово-